Отсудили 4 миллиона: сибиряк не может сам дышать и есть после плановой операции на шее

Владимиру Овечкину в марте должно исполниться 30 лет. Он лежит в кровати неподвижно. Не может дышать, сам есть, а реагирует только на маму, и то изредка и слегка. Да и женщина признается, что это, скорее, материнское сердце ищет проблески осознанного ответа на ее тепло и ласку. А шесть лет назад все было иначе.

На дворе 2012 год. Владимиру 23 года. Красивый, высокий, худой блондин. Живет в рабочем поселке Горный, занимается греко-римской борьбой, работает на заводе по производству шпал, получает около 38 тысяч рублей в месяц. По местным меркам сумма огромная. Завидный жених! Собирается даже машину покупать. Накопил 700 тысяч рублей. На вопрос матери: «А может, лучше сначала квартиру?» - только улыбается да плечами пожимает: «Валюша колледж пока окончит, я успею и на квартиру накопить». Не успел. Ни машину купить, ни квартиру, ни на Валюше жениться…

Однажды утром весной 2012 года юноша нащупал на шее шишку. Нахмурился. Пошел к хирургу.

- Врач посмотрел, отправил в Новосибирскую областную больницу. Сделали биопсию. Затем в августе сын опять приехал к ним, снова сделали биопсию. Сказали, что решили подстраховаться и удостовериться в диагнозе, - вспоминает мама Владимира Любовь Овечкина.

Поставили диагноз «лимфадемит» (воспаление лимфоузла). Операцию по удалению назначили на 23 октября.

- Почему сын лежал в челюстно-лицевом отделении - нам до сих пор непонятно! Его разрезали, и оказалось, что у него каротидная хемодектома (опухоль сонной артерии). И врачи решили ее все-таки удалить, - объясняет Любовь Михайловна. - После этого сына перевели в реанимацию.

Через шесть часов после вмешательства у Владимира остановилось дыхание, сердце. Что произошло за плотно закрытыми дверьми реанимации - сказать трудно. Но несколько экспертиз показали: медицинскую помощь парню оказывали с ошибками.

- 23 октября будет шесть лет, как мой ребенок неподвижен. Кормим через зонд, дышит через трубочку. Первый год к нам ездили врачи из областной больницы, а потом, видимо, решили, что не надо. Сколько я ни просила приехать к нам, не выпросила, - плачет Любовь Михайловна.

На помощь Вове семья тратит самое малое 35 тысяч рублей в месяц, и это не учитывая реабилитацию, которую родственники просто не могут себе позволить финансово.

- Зубки чистим, я с ним разговариваю. Он и слышит, и видит, но признаков не подает. Если говорю: «Открой ротик», реагирует иногда. Но больше всего меня поражает, что в течение этих лет никто даже не приехал и чисто по-человечески не сказал: «Любовь Михайловна, извините». Они вообще все, что произошло, назвали несчастным случаем. Даже судья им ответила: «Я всю жизнь думала, что несчастный случай - это «шел и упал», а не на стол операционный лег», - возмущается мама Владимира.

Женщина надеется, что сможет помочь сыну хоть как-то восстановиться.

- Я должна и обязана сделать все возможное для сына. Я и судилась, чтобы деньги были на это. Хотя мне все говорили: «Ой, да с врачами судиться - гиблое дело…» Значит, они что хотят, то и делают, а мы что - не люди? - не может сдержать слезы женщина.

Помогала семье добиться компенсации и выплат адвокат Юлия Казанцева. Дело было долгим - длилось более 2,5 года - и очень непростым.

- Сейчас Владимир не дееспособен, инвалид первой группы. Уже наступили необратимые последствия неврологического характера. У нас были длительные досудебные разбирательства, - рассказывает об этом деле Юлия Казанцева. - Сначала проверку качества проводила страховая компания. Очень долго шла экспертиза - 9 месяцев. Затем мы обратились к больнице с претензией, которая не была удовлетворена. Поэтому пошли в суд. Была назначена судебно-медицинская экспертиза, по ее результатам были найдены дефекты оказания медицинской помощи, но прямую причинно-следственную связь между операцией, реанимацией и состоянием Владимира эксперты установить не смогли. Но мы ссылались на заключения страховой компании и специалиста по судебной медицине, который был допрошен в суде и все-таки подтвердил эту связь.

Эксперты нашли несколько грубых нарушений в оказании помощи.

- Во-первых, экспертиза установила, что не была проведена должная предоперационная лабораторная и диагностическая подготовка. Ни УЗИ не сделали, ни допплерографию, не проверили и проходимость сосудов, - перечисляет адвокат. - Во-вторых, после того, как после операции, еще в реанимации, рана начала кровоточить, хирург открыл ее и не справился с ситуацией, как следовало, поэтому сердце и остановилось.

Суд удовлетворил требования семьи частично.

- Мы заявляли 15 миллионов исковых требований: компенсация морального вреда, утраченный заработок и штраф. В итоге присудили 4 миллиона рублей, плюс ежемесячно больница будет бессрочно выплачивать Владимиру за утрату профессиональной трудоспособности почти 30 тысяч рублей в месяц с последующей индексацией, - резюмирует адвокат.

Результатом семья довольна.

- Родственники вообще не верили, что правосудие возможно. Сегодня были очень рады, что справедливость все-таки существует, - добавляет Юлия.

Любовь Михайловна не отчаивается и планирует везти сына на обследования и продолжает надеяться на чудо. Сейчас ей остается только верить в лучшее и вспоминать, каким сын был раньше.

- Никогда в жизни даже мухи не убил. Говорил: «Мамочка, муха летает». Я ему: «Так ты убей». - «Нельзя этого делать». А то, что мама ее убьет, - это нормально, - смеется женщина. - Он очень любил двух своих старших сестер. Племянницу Машеньку просто обожал. Был ее крестным. Постоянно баловал - платья ей покупал дорогущие, по три тысячи. Он даже меня баловал. Сапоги тогда купил мне за девять тысяч рублей! Я возмущалась: «Сына, я на эту сумму столько купила бы!» А он мне в ответ: «Поэтому каждый месяц их и меняешь». Шесть лет уже эти сапоги ношу. И я по Горному в них тогда сразу пошла, а знакомая мне: «Я ничего не поняла, Любовь Михайловна! Их только в интернет выбросили, а вы уже идете». А я в ответ: «А вот. Сыночка подарил». Вот такой у меня сыночка был… И есть еще.

«Комсомолка» обратилась в Новосибирскую областную клиническую больницу за комментарием, будет ли медицинское учреждение оспаривать решение, но на момент публикации официальный ответ получить не удалось.